Сайт Елены Васильевой

Начало здесь. Продолжение

Я неожиданно получила приглашение в ООН на открытие сессии по полному запрещению ядерных испытаний в мире.

Об этом позднее в газеье "Вечерний Мурманск" рассказала Галина Дербичева, взяв у меня подробное интервью:

Поездка для меня была неожиданной, поскольку на это мероприятие были приглашены депутаты Верховного совета России, а я не была ни каким депутатом. Просто экологом Васильевой. Мне предложили назвать имя второго человека, который мог бы представлять Мурманскую область. Я решила пригласить заместителя председателя Комитета по охране природы Александра Кисса. Он был депутатом областного совета, помогал нам в первой встрече корабля Гринпис. Словом, вторая кандидатура была названа. Когда я принесла Киссу приглашение, у него глаза на лоб полезли. Он чиновник, такие поездки надо согласовывать с вышестоящими, а тут персональное приглашение – мышь не проскочит. Да еще подтверждение сверху от Воронцова. Итак в канун 1990 года мы летим в Штаты. Делегацию возглавлял Олжас Сулейменов.

Для меня при всей серьезности вопросов, эта поездка напоминала один  большой курьез. Поэтому я сначала поделюсь впечатлениями о депутатах верховного Совета СССР (думается сейчас в Госдуме еще хуже)

Началось с того, что я спокойно вместе с пассажирами прошла таможенный досмотр в общей очереди. Депутаты же проходили через депутатский зал. В самолете было очень много эмигрантов. Одним словом, мы все улетели, а багаж депутатов остался в аэропорту. Мой багаж благополучно пропутешествовал со мной.

В Нью-Йорке меня встречал Дима Литвинов со своими родителями. Шутка ли, люди, о которых я читала в учебнике истории, этот самый дисседент Литвинов,  с треском высланный из страны, протягивал мне руку, обнимал и благдарил за то, что я тепло принимала в России его сына – Диму.

Мы расположились в кафе и наблюдали, как скандалят наши депутаты из-за своего багажа. Продолжалось это не менее полутора часов. Не солоно хлебавши депутаты поехали в гостиницу. Я ехала за нашим автобусом в шкарной машине четы Литвиновых.

При размещении в отеле Рузвельт, выяснилось, что большинство делегации – не те, кого пригласили. Пока они разбирались со списками, я заселилась в свой номер. Нас расселяли по два человека.  Мне досталось жить с некоей мадам Прибыловой. Даже не помню депутатом Верховного совета от какого региона она была. Но вот чем она мне запомнилась, так это тем, что она ежедневно сметала с туалетного столика в ванной все мини-шампуни, мыла, молочко, которые выставляли горничные. А еще мне запомнились ее панталоны, которые она каждый вечер стирала и вывешивала сохнуть под окном. Там в каждом номере под окном кондиционер теплого воздуха вместо батарей отопления. Вешая на этот кондиционер, она включала его на полную катушку и вместе с испарениями от ее панталонов я вылетала из номера, как ошпаренная.

Мы все ужасно проголодались. Нас пригласили в ресторан, усадили за один большой стол. Пока рассаживались, в зале появился Джон Спрендж. Я с визгом запрыгнула к нему на руки, мы закружились в холле от радости встречи. Он сел напротив меня. Мы не расчитали ширину стола. Разговаривать при том гвалте, который устроили депутаты, было невозможно. Оставалось перемигиваться или общаться знаками.

Когда на стол выставили первые блюда в общей тарелке, Джон просигналил мне, чтобы  не спешила есть, а только попробовала первое явство. Надо сказать, ресторан был японский  никто не знал, что впереди у нас была смена из 50и блюд. Я честно послушалась предостережений Джона, за что была ему потом не сканчаемо рада.

Наши же депутаты набакланившись, после первых десяти блюд уже не могли смотреть на еду, но из жадности перемалывали все и по-многу. Често говоря, было достаточно отвратительно смотреть на это действо.

Неожиданно Спрендж встал, подошел ко мне и сказал, что он вынужден уехать. Я расстроилась, и не поняла – куда. Ясно было, что из Нью-Йорка и завтра в ООН его не будет. Помахав всем рукой он удалился, предварительно заверив, что меня ждут сюрпризы.

Уже поздно вечером в отеле нарисовалась Элеонор О’Ханлон (первый сюрприз) и утащила меня в ночной бар. Мы с удовольствием слушали джаз, вечер был великолепный, несмотря на смену времени.

Возвращаясь в отель, я наткнулась на озадаченного Олжаса Сулейменова. Оказалось , что ему без конца звонит Лигачев и требует, чтобы наша делегация немедленно вернулась в Россию и не участвовала в этой сессии.

- А Горбачев знает о нашей поездке? – спросила я

- Знает, и одобрил.

- Ну и чего тогда Лигачеву надо?

- мычит, не объясняет…

- Ну вот, когда вернемся, тогда пусть и объясняет. Ведь Горбачев не изменил своего мнения?

- Нет.

- И не забывайте, что Вы – народный избранник, - напомнила я.

На том и порешили. Не возвращаться, а довести начатый визит до конца.

На следующее утро я порадовалась, что прогулялась с Элеонор по окрестностям. Уже запомнила где и какие магазины.

Я переоделась в свежее, чем вызвала злобную тираду мадам Прибыловой, вещи которой так и не прилетели в Штаты. В ООН сначала до начала работы сессии мы были приглашены на экскурсию. Надо сказать, все экспонаты были уникальными, шокировали меня до глубины души, особенно экспозиция Японии. Каменная статуя Матери со спины опаленная взрывом атомной бомбы…

В Зале Безопасности началась сессия по полному запрещению ядерных испытаний в мире. Пэрис дэ Куэльяр заявил, что сессия не будет закрыта до тех пор, пока эти вопросы не будут урегулированы между странами.

Во второй половине дня было свободное время, и наши депутаты решили ринуться по магазинам. Поскольку во время обеда они узнали, что я приметила несколько магазинов, то все затребовали, чтобы я их туда отвела. Всем позарез были нужны видики. Так и пошли: я впереди, а они сбившись в стадо – сзади. Если честно, к большинству из них я не испытывала ни малейшего уважения, понимая, что обманом, нажимом или еще каким-то не честным способом они оказались в этой делегации. Я знала всех, кто должен был ехать, за исключением нескольких человек, а по сути, в делегации оказалось масса неизвестных личностей, впервые услышавших слово – экология.

Мы зашли в магазин аппаратуры. Пока наши депутаты выбирали себе видики, причем, один выбрал, а остальные схватилсь за ту же марку, я разговорилась с хозяином, и напомнила, что привела оптовых покупателей. Он не долго думая, предложил в качестве благодарности выбрать себе сувенир. Мне приглянулся двухкассетник, настоящий Sharp.  Неожиданно ко мне подлетела Прибылова и заявила, что у меня нет таких денег, чтобы покупать такую технику. Меня не приятно поразило, что она еще и в кошельке моем порылась, но хозяин магазина ей спокойно объяснил, что дарит мне этот магнитофон. Прибылова ничего не поняв, отошла в сторону.

Затем этой группе захотелось купить детские игрушки. И табуном я их повела в детский магазин. История повторилась – я опять получила подарок.

Затем этому коллективному разуму потребовались шмотки в элитном магазине и часы в другом. История повторялась. Я везде получала подарки. Это заметили другие дамы, но никак не могли взять в толк, почему я получаю подарки. А я откровенно уже веселилась.

Нас нашла Элеонор, предложила мне очередной поход в бар. Я распрощалась с нашими депутатами, сели в машину. Она увезла меня к статуе Свободы, а затем в очень симпатичный бар.

 Но мы там пробыли не долго, поскольку нас пригласили вечером в Американский ресторан. Для меня этот ресторан был потрясением… Такой красоты интерьера я просто не встречала. В ресторане нас принимал глава российского общества в Америке Виктор Рытиков. Все, что я видела вокруг, было, как в сказке.